Лес не спал. Он дышал. Сквозь туман, стелющийся у земли, светились языки ритуального пламени. Они не плясали — они наблюдали. На старом круге, выложенном камнем и корнями, среди сухих сосновых игл и белых роз, стояли те, кого не называли. Черные силуэты, ноги в пепле, руки в дыму, глаза — в прошлом. Это был Самайн. Ночь, когда мертвые приходят за ответами. Ночь, когда воздух пахнет хвоей, лимонным флером вербены и тенью былых заклятий. Они не шептали. Они знали, что лес слышит.
Лапсанг-сушонг с его дымной глубиной и Эрл Грей с цитрусовым отблеском создают насыщенную основу. Хвоя и шишки сосны придают вкусу лесную плотность, будто купаж прошел через костяную вуаль веток. Белые розы добавляют тонкий, почти холодный аромат, а черный перец вносит пряную искру — словно последний щелчок догорающего угля. Вербена лимонная завершает вкус легкой кислинкой и травяной чистотой. Это не чай — это заклятие в дыму. И если лес ответит — не удивляйся.